24 февраля 1942 года. На Большом металлургическом заводе, переименованном в 1948-м в Никелевый, выдан первый штейн. Подготовка к первой плавке, по воспоминаниям очевидцев, началась рано утром. Через загрузочные окна в печь сначала сбросили дрова, потом мастер и плавильщики, спустившись по шестиметровой лестнице, аккуратно их уложили, чтобы те хорошо горели. К 16 часам температура наружного воздуха понизилась до минус 47. Плюс ветер. То же самое было и внутри помещения, поэтому печь, после того как ее зажгли, оставалась холодной вплоть до позднего вечера. Когда дрова разгорелись, руду подавали, придерживая ее руками на транспортерной ленте, так как от холода она соскальзывала с перемерзшей резины. В итоге первый ковш штейна был получен не в смену мастера Николая Катаева, а около двух часов ночи, когда вахту принял инженер-металлург Александр Аристов.

Начальник Норильского комбината переходного периода (1954 – 1956) Алексей Логинов, приехавший в Норильск осенью 1941-го с эвакуированными специалистами комбината «Североникель» (и частью его оборудования), первый норильский никель считал в большей степени заслугой мончегорцев, ставших, по его словам, полноправными, а то и приоритетными творцами норильской истории.
25 февраля 1957 года. Подписано постановление о присвоении Норильскому горно-металлургическому комбинату имени Авраамия Павловича Завенягина.
Министр среднего машиностроения генерал-лейтенант Авраамий Завенягин скончался в последний день високосного 1956 года на подмосковной даче. Последний приказ министр издал за день до смерти, в нем были планы-задания на первый квартал 1957 года по тематике министерства, занимающегося атомными проблемами.

Как известно, в Норильск Завенягин приехал после смерти Серго Орджоникидзе, в 1938-м, и уехал в 1941-м перед войной.
По воспоминаниям дочери, перед отъездом он предупредил семью, что если дела его в Норильске пойдут плохо, то жену и сына могут арестовать, а младшую дочь отправить в интернат.
К счастью, этого не случилось. Завенягин переломил ситуацию и вышел из нее победителем. При нем началось проектирование и строительство постоянно действующего производства и, как итог, наладились поставки никеля на оборонные заводы страны (уже без Завенягина). За годы войны он не раз прилетал в Норильск. Продолжая шефствовать над комбинатом, он держал в поле зрения все технологические новшества, разрабатывал стратегию дальнейшего развития города и комбината.

В годы оттепели бывшие заключенные Норильлага стали писать о том, что Завенягин спас сотни и – опосредовано – тысячи людей.
26 февраля 1905 года. Родилась Зоя Туманишвили (1905 – 2011). В 1939-м она вместе с дочерью приехала в Норильск, где работала сначала техником в отделе инженерной геологии, а потом вместе с Михаилом Кимом в мерзлотной лаборатории. В 1944-м Туманишвили возглавила поселковый совет, заменив ушедшего на фронт предшественника. По ее воспоминаниям, в конце 40-х работать в поссовете стало нечеловечески трудно, и его председатель решила, что изменить ситуацию поможет только присвоение поселку статуса города. Зоя Туманишвили обратилась с пакетом соответствующих документов в Верховный Совет РСФСР за три года до присвоения поселку звания города. И собрала все визы, кроме одной – министра госконтроля Льва Мехлиса…

В 1954-м уехала Зоя Туманишвили из Норильска-города. В 1993-м в Екатеринбург бывшей норильчанке было отправлено приглашение на празднование присвоения Норильску статуса города. Сообщая о том, что состояние здоровья не позволяет принять приглашение, Зоя Ивановна добавила, что душой она с норильчанами.
27 февраля 1910 года. В Петербурге родился будущий почетный гражданин Норильска (из первых) Витольд Непокойчицкий (1910 – 1987).
Главный архитектор проекта города, разработанного впервые еще в 1940-м в качестве составной части технического проекта, приехал в Норильск с женой Лидией Миненко осенью 1939 года.

Норильский период ленинградских архитекторов Непокойчицкого и Миненко продлится до начала 1970-х. В 1974-м в воспоминаниях Витольд Станиславович подведет итог этих десятилетий:
«Как-то так получилось, что на протяжении почти всего времени моего пребывания у архитектурного «кормила» Норильска … мы работали с ней [ Миненко] на равных, удачно дополняя друг друга. В результате этого творческого содружества возникли такие запоминающиеся ансамбли, как Октябрьская, Гвардейская и Комсомольская площади, застройка Южной линии и Севастопольской улицы, не говоря уже о целом ряде проектов отдельных жилых домов и общественных зданий, определивших облик Норильска…»

Первые десять лет Витольд Станиславович и Лидия Владимировна прожили в Норильске в одноэтажном двухквартирном домике на ул. Заводской. Из окна этой квартиры Непокойчицким были написаны этюды Гудчихи, Рудной, Шмидтихи, переданные им вместе с воспоминаниями в Музей Норильска (тогда Музей истории освоения и развития НПР) за три года до кончины.
28 февраля 2006 года. Присвоено имя легендарного начальника Дудинского порта Александра Григорьевича Кизима (1933 – 2005) детско-юношеской спортивной школе Дудинки. Мастер спорта по классической борьбе со студенческих лет, чемпион Сибири и Дальнего Востока, Кизим всю жизнь собственным примером пропагандировал занятия спортом и возглавлял в Дудинке городской совет по спорту.

Инженер-конструктор Новосибирского проектного института, успешно защитивший исследование по развитию Дудинского порта, в 1969 году получил приглашение на работу в столицу Таймыра. Через год 37-летний Александр Кизим на 18 лет занял место начальника порта, входившего со дня основания в состав Норильского комбината.
В историю порта 1970-1980-е вошли как годы больших свершений. Став начальником порта, Кизим, чтобы защитить речные причалы от паводков, на свой страх и риск приступил к строительству дамбы. Первая была ледяной и неудачной. Зато следующий проект, официально значащийся в планах 1974 года, позволил портовикам впоследствии экономить миллионы рублей на ремонте причалов. Это рукотворное гидротехническое сооружение, сделанное по принципу слоеного пирога, в котором до определенной высоты чередуются замороженные льдом грунт, опилки, гравий, сразу было признано уникальным. Дамбу до сих пор называют «кизимовской».

При Кизиме стала реальностью сначала продленная, а затем и круглогодичная навигация, о которой мечтали все портовики, а вскоре, в 1982-м, Дудинский порт получил официальный статус морского.
В 1988-м Александр Кизим перешел в Дудинский инженерно-гидротехнический центр, где работал до трагической гибели в 2005 году. Имя почетного гражданина Дудинки и Таймыра было присвоено и теплоходу, работающему в порту.
1 марта 1936 года. В Москве в семье легендарного начальника Магнитогорского металлургического комбината Авраамия Завенягина за два года до Норильска родился второй ребенок. В два года Женя сильно заболела, поэтому Авраамий Павлович не взял семью в Норильск.

Жена Мария Никифоровна и Юлий с Женей приезжали к нему в 1939 и 1940 годах. Вот как об этом вспоминает Евгения Авраамиевна в книге «Завенягин. Личность и время» 2006 года, написанной в соавторстве с Анатолием Львовым:
«В 1940 году к отцу поехали мы с мамой. Я запомнила только поездку по железной дороге, которая длилась дня четыре. Мне было скучно, и я бегала по коридору туда-сюда. Люди в военной форме, ехавшие по соседству, пригласили меня в свое купе и угощали конфетами. Мама увидела это и немедленно забрала меня. Потом один из наших попутчиков, стоя в коридоре, разговорился с мамой. Не зная, с кем говорит, он выложил ей, что он и его попутчики едут в Норильск проверять «одного типа по фамилии Завенягин». Дескать, есть сигналы, что он там для заключенных устроил санаторий и кормит макаронами (это дословно!). От военного разило коньяком, возможно, поэтому он был так болтлив. Отец встречал нас в Дудинке, и мама сразу же сказала ему о комиссии, но он только махнул рукой и сказал: «Ну и черт с ними!» Наверное, такие комиссии приезжали не впервые.
В Норильске я отца почти не помню. Он уходил, когда я спала, и возвращался, когда спала».
Евгения Авраамиевна окончила МГУ, стала биологом (кандидат наук). Ее знаменитый отец тоже очень любил сады и даже посадил в 1930-е годы фруктовый сад на Магнитке, «если не первый и единственный сад на Урале, то во всяком случае один из весьма небольшого количества садов…».