#НОРИЛЬСК. «Северный город» – Во время Большой норильской экспедиции Сибирского отделения РАН и «Норникеля» по исследованию биоразнообразия ученые прошли морем по маршруту Дудинка – Мурманск. В их числе – кандидат биологических наук Игорь Чупин из Института систематики и экологии животных СО РАН. В интервью «Северному городу» авторитетный специалист рассказал о специфике орнитофауны высоких широт.

– Игорь Иосифович, за свою жизнь вы побывали во всех частях света, в том числе в Арктике, Антарктиде и Австралии, однако диссертацию писали на тему «Птицы Центрального и Восточного Таймыра». Почему?
– Еще будучи студентом-второкурсником Алтайского сельскохозяйственного института, я оказался на Таймыре в составе научной экспедиции Биологического института Сибирского отделения Академии наук страны. Ее возглавлял известный зоолог Борис Степанович Юдин. Мне было тогда 18 лет, и я в первом сезоне числился лаборантом по изучению птиц Заполярья. Но уже через год стал полноправным членом экспедиции. На Таймыре я провел в общей сложности 16 полевых сезонов. Кроме того, девять раз был в Антарктиде, дважды участвовал в полугодовых трансконтинентальных рейсах, один раз зимовал – по календарю Южного полушария – на станции Беллинсгаузен. То есть уже более четырех десятков лет я исследую диких пернатых Севера, что, кстати, позволило мне стать соавтором двух монографий по орнитофауне Арктики и Антарктики.

– В 2020 году вы снова отправились в полярную экспедицию…
– Мы исследовали белых чаек на острове Визе в Карском море, ходили на Новую Землю и Землю Франца-Иосифа, где с помощью специальных съемных датчиков-логгеров, которые крепятся к лапкам пернатых, изучали миграции птиц. Эти устройства реагируют на длину светового дня. Благодаря логгеру можно смоделировать маршрут и длину пути птиц.

– Как вы отнеслись к приглашению стать участником новой морской экспедиции под эгидой Сибирского отделения РАН и «Норникеля»?
– С радостью. Было интересно снова пройти Северным морским путем, пусть и не по всей его протяженности. Дело в том, что в 1994 году я участвовал в российско-шведской экспедиции «Экология тундры – 94». Мы работали на дистанции от Кольского полуострова до Чукотки, ходили туда и обратно. Это заняло все лето.

– И какие у вас впечатления сейчас? Что-то изменилось за эти почти тридцать лет?
– Тогда акватории почти все лето были забиты льдами. Мы ходили на исследовательском судне «Академик Федоров», и в Карском море ему потребовалась ледокольная проводка. Теперь в это же время, в июне-июле, то же Карское море полностью чистое, тем более Баренцево. Температура воздуха достаточно стабильна – около плюс четырех градусов. Так же, к слову, было и в 2020 году, когда мы шли с острова Визе до Тикси, причем дело было в начале сентября. Хотя на основе таких сравнений вряд ли стоит делать выводы об изменении климата в целом, поскольку Арктика – кухня погоды, которая там очень непостоянна.

– Нынешняя экспедиция проходила на борту обычного сухогруза «Норильский никель». Насколько это было комфортно для вас?
– Я бы сказал, что работать было едва ли не удобнее, чем на специализированном «Академике Федорове». Там все и вся было строго регламентировано, здесь же обстановку можно было назвать почти домашней. Команда относилась к нашей задаче с большим пониманием, все время стремилась чем-то помочь. Отличные отношения сложились у нас с капитаном Николаем Викторовичем Шибаевым, который, к слову, тоже в свое время ходил в Антарктиду.

– Как был выстроен рабочий процесс?
– Мы вместе со старшим лаборантом Института систематики и экологии животных СО РАН Евгением Ходукиным круглые сутки в условиях полярного дня вели визуальные наблюдения. Естественно, подменяя друг друга. У Евгения, который работает на Телецком стационаре института и специализируется на птицах степей и других открытых пространств, это был первый в его практике морской маршрут. Тем не менее коллега хорошо адаптировался к поставленным задачам, поскольку в целом хорошо знает и понимает мир птиц.

– У вас было какое-то специальное оборудование? Изучать птиц, наверное, нелегко – они быстро летают, прячутся.
– Мы использовали как бинокль, так и фотоаппарат с телеобъективом, который позволял и увидеть объект, и увеличить изображение, и сразу зафиксировать его. Кадры получались, конечно, не художественные, но давали возможность четко определить видовую принадлежность.

– И кого удалось обнаружить?
– Из морских птиц чаще всего встречалась восточная клуша, которую также называют халей, из группы серебристых чаек. Ее мы видели на всем пути от Дудинки до Мурманска. А когда прошли через Карские ворота в Баренцево море, на судно опустилась стая из 400 моевок, небольших чаек. Причем почти все особи были молодыми птицами. Это живое облако сопровождало нас постоянно: моевки часто отдыхали на мачтах и надстройках и исчезли только на подходе к Кольскому заливу. Возможно, они принимали наше судно за рыболовный сейнер. Также в Баренцевом море несколько раз нам встречалась морская чайка.

– Чайка, наверное, самый распространенный вид птиц в этих широтах?
– В какой-то мере. Однако на маршруте, ближе к Кольскому полуострову, мы видели и северную олушу. Очень довольны этим! Это краснокнижный вид, довольно редкая для России птица с единственным местом гнездования на острове Харлов в акватории губы Сирены – залива Баренцева моря. Она появилась там только 20–30 лет назад. Олуша расширила на восток свой ареал, который до этого традиционно располагался в Норвегии и Британии. Эта крупная птица питается рыбой и способна довольно глубоко нырять за ней. Раньше я наблюдал, как в южных широтах капские олуши охотятся на летучих рыб, вспугнутых идущим кораблем, – они хватают их прямо в воздухе. Северные олуши, которых мы видели, лишены такой возможности. Кроме того, над морем попадались и сухопутные птицы – гуси-гуменники, перелетавшие с острова на остров, совсем маленькие арктические воробьи – пуночки и подорожники, садившиеся на судно.

– В интернете можно найти информацию, что в Баренцево море изредка заходят косатки…
– Из морских млекопитающих нам встретилось несколько видов: на выходе из Енисейского залива плескались около двух десятков белух. Подобно дельфинам, они не меньше часа сопровождали сухогруз. В том же районе на плавающих льдинах лежали кольчатые нерпы. А в Баренцевом море действительно стали попадаться киты. Малого полосатика мы определили точно, а финвал остался под вопросом. Признаюсь, устанавливать видовую принадлежность китов очень сложно – из воды они показываются малой частью на какие-то секунды. Также сфотографировали и представителя дельфинов – обыкновенную морскую свинью.

– Игорь Иосифович, если сравнивать сегодняшнее состояние биоразнообразия с результатами предыдущих наблюдений и учетов, что можете сказать?
– Пока от сравнений воздержусь. Для этого нужно поднимать записи и сопоставлять количественные показатели по множеству видов. Единственное, что могу озвучить точно, – за время прохождения маршрута мы наблюдали 28 видов птиц. А это весьма приличное разнообразие для морских условий и сравнительно короткого отрезка Севморпути.

Ранее «Северный город» рассказал о том, что на Таймыре стартовала Большая норильская экспедиция. Два года назад она была инициирована Российской академией наук и «Норникелем» после аварийного разлива топлива. Ученые Сибирского отделения РАН в третий раз отправились на исследования.
Больше новостей читайте на совместном канале «Северного города» и «Таймырского телеграфа» в Telegram.