28 сентября 1980 года Норильский Заполярный театр драмы им. Маяковского на гастролях в Кемерове показал постановку Леонида Белявского «Мистерия-буфф и другие».
Гастроли самого северного длились со 2 по 30 сентября. В афишу вошли спектакли из первых московских гастролей театра 1979 года. Как и в столице, открыл гастроли «Темп-29» Белявского по Погодину. Его, как и «Мистерию-буфф», закрывшую гастроли, норильчане играли четыре дня при полных залах. По отзывам прессы, в Кемерове театр, прошедший проверку столичной публикой, принимали очень тепло. Да и труппа играла не хуже, чем на сцене театра Ленинского комсомола в Москве. Всего норильчане показали сибирякам десять спектаклей, в том числе и четыре для детей. (В Москву театр возил восемь «взрослых» постановок.) По традиции вместе с труппой летала и выставка работ лучших художников северного города: Эмилии Гончаровой, Сергея Морозова, Геннадия Василькова, Людмилы Бачюлене и других. Изобразительное искусство из Норильска, как и театральное, имело большой успех у кемеровчан.

29 сентября 1944 года ежедневная американская газета «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» опубликовала статью Мориса Гиндуса (Хиндуса) «Норильск – центр цветной металлургии в Сибири»:
«…С некоторых пор этот ныне процветающий индустриальный центр, самый крупный в своем роде, поставляет военным заводам бесценные металлы… В Норильске имеется… стационарный театр, электроцентраль, футбольный стадион, залы для танцев, лекций и демонстрации фильмов. Есть средняя школа и училище, преподающее 71 специальность. При этом Норильск находится в Северной Сибири, у семидесятой параллели, в области вечной мерзлоты, в «замороженной пустыне…»

Москва взялась за дело, развивая невероятную энергию и быстроту… Началась постройка великого Никелевого завода. Как только разразилась война, потребность в никеле стала столь острой, что в Норильск спешно понадобилось отправить новых инженеров и новых поселенцев. Ныне завод почти закончен, а никель давно поставляется на уральские и сибирские военные заводы».
В 1943 году в «Правде» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июля о награждении норильчан орденами и медалями, как бы легализовавший комбинат, но там был только перечень награжденных неведомого предприятия, а тут статья в популярном иностранном издании!
Газету из Вашингтона в Норильск прислал обогатитель-исследователь Сергей Бочарников, начальник Норильской лаборатории обогащения в 1940-е годы, отправленный в США в командировку, чтобы закупить оборудование для строившейся обогатительной фабрики. Возможно, это и стало толчком для публикации. До сих пор неизвестно, был ли его автор в Норильске, хотя три года во время Великой Отечественной войны писатель и журналист с русскими корнями провел в Советском Союзе как военный корреспондент «Нью-Йорк Геральд Трибьюн».
30 сентября 1947 года в лагерной больнице в Архангельской области накануне своего 50-летия скончался зека Воркутпечлага, в прошлом начальник Норильского строительства Владимир Матвеев (1897–1947). Приказ о назначении Матвеева начальником Норильского строительства и ИТЛ в 1935-м подписывал нарком безопасности Генрих Ягода, а арест через три года – Николай Ежов, чуть позже арестованный и расстрелянный, как и его предшественник.

В Норильск Матвеев приехал вместе с женой Елизаветой Карловной, урожденной фон Расс, и двумя маленькими дочками. Для ликвидатора басмачества в Средней Азии эта стройка стала пятой (и последней) в биографии. Северу предшествовало строительство дороги Агур – Ахун в Сочи.
«В ударном порядке в установленный срок» со 2 января по 29 апреля ее построили две тысячи заключенных Ахунского ИТЛ, впрочем, все предыдущие стройки также были гулаговскими объектами. Немного меньше зека трудились под его началом и на строительстве узкоколейки от Валька к будущей промплощадке Норильска. Потом было пять, восемь тысяч. За три норильских года, как подытожил в свое время Анатолий Львов, ему удалось «закрепиться на этой земле»: заложить первые рудники и шахты, построить временное жилье, временную электростанцию, временные узкоколейные дороги от Валька и Енисея до промплощадки. Но Норильск оказался для Матвеева слишком тяжелой ношей.
Он успел спасти свою семью, отправив жену и дочек на материк, никогда не узнавших, где похоронен любимый муж и отец. В 1941-м Елизавета Карловна, преодолев множество препятствий, добралась из Нальчика, где обосновалась с детьми, в поселок Талаги Архангельской области на свидание к мужу. Через пять лет старшая дочь, работавшая врачом, чтобы увидеть отца, вызвалась сопровождать раненых из Самарканда. Для свидания ей выделили только два часа. Владимир Зосимович уже был очень болен, но работал на лесоповале… Матвеева реабилитировали вскоре после смерти Сталина, в 1955-м.
1 октября 1912 года родился Лев Гумилев (1912–1992).
Сына двух знаменитых русских поэтов, опальной Анны Ахматовой и расстрелянного Николая Гумилева, в Норильлаг привезли в 1939-м и освободили в 1943-м, обязав работать на комбинате до конца войны. Как техник-геолог Гумилев был направлен сначала на Хантайское Озеро, а потом на Нижнюю Тунгуску. Через год он добился отправки на фронт и дошел до Берлина в составе 1386-го полка малокалиберной зенитной артиллерии.

После войны Гумилева-младшего начали травить уже на общеакадемическом уровне. Итогом стал очередной арест. На суде прокурор сказал: «Вы опасны, потому что грамотны, – получите десять лет». Все это продолжалось до Хрущева, до ХХ съезда, после которого меня реабилитировали. В общей сложности меня арестовывали шесть раз. Четыре раза я увильнул, а два раза мне таки дали срок, – писал ученый в конце 1980-х, посчитавший, что из его жизни вылетели на ветер 28 лет: 14 лет в лагерях и столько же под запретом.
В оставшееся ему время Гумилев закрыл белое пятно между крайним Западом и Дальним Востоком, представив историю континента «более или менее равномерно». И объяснил, почему совершаются исторические события и меняются народы – одни возникают, другие исчезают.
Лев Гумилев утверждал, что идею этногенеза «нашел под лавкой в «Крестах». Там днем лежать можно было только под лавкой, иначе надо было сидеть, а я был в очень тяжелом состоянии…»
Создатель теории этногенеза был не только ученым, но и поэтом. Стихи «Левушка», как называли его друзья, писал и в Норильском лагере. В 1942-м, когда работал в кернохранилище, где полагались бумага и чернила, перенес на бумагу, например, осеннюю сказку «Посещение Асмодея»:
Как любить такую страну,
Где у всех мы будем в плену?
У широкой синей реки,
У бессонницы и пурги.
И у сушащей кровь тоски,
От которой в глазах круги,
И у проволоки тугой,
И у низких чахлых берез,
Бездорожий тундры нагой…
2 октября 1915 года студент Томского технологического института Александр Сотников оформил дозволительное свидетельство на пользование недрами в Норильских горах, где поставил заявочные знаки на уголь и руду еще в августе.
Внук Киприяна Михайловича Сотникова, основавшего вместе с братом Петром «норильское дело», Александр Александрович после окончания второго курса организовал экспедицию в Норильские горы для обследования месторождений каменного угля, медной руды и графита. Кроме заявочных столбов он пробурил скважину в верховьях Угольного ручья и собрал большой геологический материал. Доучиться однокурснику Николая Урванцева не удалось. В декабре его призвали в армию, а в мае 1916-го по окончании Иркутского военного училища юнкер Сотников был отправлен на службу младшим офицером в Красноярский казачий дивизион. Вскоре он стал одной из главных фигур в Енисейской губернии времен Гражданской войны.
Военную службу Сотников покинул после 18 ноября 1918 года, когда власть в Сибири перешла к адмиралу Колчаку и был создан Сибирский геологический комитет, наметивший на лето 1919 года проведение геолого-разведочных экспедиций в Сибири.

Еще до зачисления в Морское ведомство на совещании в Красноярске с участием представителей главы Сибирского правительства, казенного и частных пароходств Сотников объявил о возможности немедленной и эффективной добычи угля в Норильске. Сообщение имело успех, а затем продолжение в виде доклада, опубликованного позднее отдельной брошюрой, и главное – экспедиции в Потаповское, Дудинку, «горы Нориля».
По представлению Сотникова научное обеспечение экспедиции было поручено горному инженеру Урванцеву. В начавшемся 20 июня 1919-го и закончившемся в середине октября геологическом обследовании родных мест Сотников участвовал в качестве топографа с заданием от Дирекции маяков и лоций провести гидрографические работы и определить место для сооружения порта. После возвращения в Красноярск Урванцев отбыл в Томский Сибгеолком, а Сотников с отчетом по гидро-и топографической деятельности – в Дирекцию маяков и лоций в Омск.
2 декабря по телеграмме морского министра он вместе с руководителем дирекции отправились в Иркутск. Пока они почти три недели добирались до места, к власти пришли большевики, обещавшие поначалу привлечь к ответственности лишь колчаковских карателей и контрразведчиков. Работа экспедиции новой властью была признана заслуживающей продолжения, однако казаки на собрании дивизиона с участием атамана Сотникова приняли воззвание к населению Енисейской губернии. В нем они требовали от советской власти невмешательства в их жизнь и гарантии полной безопасности. Естественно, что Советы ответили на воззвание репрессиями. Сотникова, возглавившего казачий мятеж, после его подавления расстреляли.
В конце 1930-х экспедицию Сибгеолкома припомнят и Николаю Урванцеву. Первопроходца Норильска и Северной Земли арестуют и осудят в 1938-м. Приговор к 15 годам ИТЛ вскоре отменят за отсутствием состава преступления, но через два года дадут новый срок – восемь лет. Урванцева реабилитируют в 1950-х. Сотникова – в 1990-х.
3 октября 1993 года противостояние президента России и парламента перешло в двухдневное вооруженное столкновение. Оппозиция пыталась захватить здание государственной телекомпании «Останкино» и московской мэрии. В ответ правительственные войска, Борису Ельцину, начали штурм Белого дома. Путчисты были арестованы, но впоследствии вышли на свободу по амнистии.

В это время в Норильске непризнанный частью коллег депутатский спикер Виктор Зайцев подписал решение о самороспуске Норильского горсовета. Так завершился затяжной конфликт местной администрации и горсовета.
4 октября 1953 года освобожденный в конце 1952-го (вместе с Георгием Жженовым, Эдой Урусовой и другими ссыльными) от работы актер и зав. постановочной частью Норильской драмы Виталий Головин вновь принят на работу в театр. Его взяли на ставки актера и суфлера.
Виталий Головин был сыном известного певца Большого театра Дмитрия Головина. В 1943-м младшего Головина осудили на восемь лет по статье 58-10, каким-то образом связав его с убийством жены Мейерхольда (а до него – Есенина) Зинаиды Райх.
До ареста Виталий учился одновременно в Театральном институте имени Щепкина на актерском факультете и на композиторском – в Московской государственной консерватории. Принимал участие в постановках Малого театра, кроме того, гастролировал вместе с отцом по Советскому Союзу как аккомпаниатор. Срок Виталий Головин отбывал в Воркутинском музыкально-драматическом театре.

В 1951-м, когда началась волна повторных арестов, Головина сослали в Норильск, где он прожил до 1955 года. Известно, что Виталий Дмитриевич был участником и руководителем местного литературного объединения. Писал и стихи, и прозу. После возвращения в Москву работал режиссером на Центральном телевидении.